Книга Троя (S-T-I-K-S) [огрызок] - Степан Городничий

покачивающихся ногах обошла здание и полюбовалась, как задние лапы молотят по стене, высекают искры и обламывают когти. Осмотрела разгромленную часовню. Зверь размолотил внутри все, что можно было сломать и уничтожить, от лесов остались щепки не крупнее ладони, пыль стояла такая, что на расстоянии вытянутой руки ничего не было видно. Девица задрала голову, фигура в белых одеяниях скрючилась на огрызке балки и не подавала признаков жизни.

— Отец Валентин, можно спускаться, застряла скотина.

Не дождавшись ответа, Лена покопалась в корыте и на свет появилась грязная строительная кирка. Притащила с улицы табуретку, подвинула почти к самой морде и занялась воспитательной работой.

Первое время монстр огрызался и лязгал зубами, пытался втянуть голову, но шипастые пластины на шее встопорщились, уперлись в проем и заклинили голову намертво. Минут через тридцать монотонной работы череп, наконец, треснул и жало кирки погрузилось в серое месиво.

— Вот так, тварь безмозглая, будешь знать, как девушек пугать.

По телу монстра пронеслось несколько последних судорог, он громко испортил воздух и издох, раскатив фиолетовый язык, как ковровую дорожку на подиуме.

Лена вышла на воздух, сделала вокруг часовни круг, старательно обходя окно, в котором торчало филе и раскоряченные лапы. Перевела дыхание на берегу грязного пруда, еще вчера бывшего ручьем с серебряной водой. Зашвырнула на середину болота кирку, оставившую кровавые мозоли, и плюхнулась прямо в одежде, пугая жирных лягушек. Попыталась смыть пот, грязь и смертельную усталость. Усталость, никуда не делась, а начала накрывать волнами, хотелось завыть, упасть и никогда не подниматься. Грязь, к слову, тоже не исчезла, а пополнилась тиной и лягушачьей икрой.

Девушка прикрыла глаза, с трудом разлепила запекшиеся губы и через силу сделала несколько глотков, не обращая внимание на вонь.

— Если верить запискам, помереть здесь можно на каждом шагу, но не от заразы точно.

От теплой затхлой воды покатились спазмы, Лену вырвало комком черной желчи и личинками комаров, жажда разгорелась острее. Переставляя деревянные ноги, вернулась на порожек, руки тряслись, зубы лязгали, организм пытался отыграться за перенесенный ужас.

— Успокоиться, надо как-то успокоиться.

Коврик для йоги развернулся как чертик из табакерки, Лена плюхнулась и попыталась выполнить пару простых асан. Части тела подчиняться отказывались напрочь, девица поняла, что самостоятельно ей уже не разогнуться. Очень хотелось зареветь, больше не от пережитого ужаса, а просто от обиды и бессилия.

— Это конец, убогий и бесславный, как и вся моя жизнь.

Глава 6

Рейдер Михей в Улье здравствовал четвертый год, видел монстров, одним ударом срывающих танковую башню, орды, захлестывающие горизонт черными волнами, на его руках умирали друзья, он много убивал и сам часто ходил по краю. Когда бодрый Есаул вывернул к воротам маленькой каменной церкви он был готов ко всему, сжимая рукояти никогда не подводившего корда.

На крыльце сидела грязное мокрое чучело с ногами за головой, настолько нелепое и жалкое, что рейдер не поверил глазам. Когда рядом тормознула машина чучело расширило глаза, как автомобильные диски, дернулось и покатилось с порожек, смешно подпрыгивая и оставляя на ступеньках следы грязи и болотной ряски. Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел.

Колобок остановился прямо у бампера, заваренного трубами и арматурой, распался. Грязная неопределенного возраста особа женского пола встала на четвереньки и вяло пополза в сторону. Из драного латексного костюма, взятого, похоже на распродаже, сверкнула исцарапанная задница.

Михей с усилием захлопнул раззявленную пасть и кашлянул, уводя ствол пулемета в сторону.

— И далеко ли мы ползем?

На рейдера уставились огромные серые глаза, испуганные и дикие.

— На сервер, по большому.

— А че в таком виде?

Ответ девицы вызвал безудержный приступ смеха, — По большому ходить удобно, и по малому тоже.

— Одна здесь, давно? Кто такая, кто в колокол звонил? Мы специально крюк сделали, чтоб посмотреть на дебила и посочувствовать.

— Вторые сутки, там батюшка внутри, наверху, про-то-ди, одеколон Валентин. Это он шумел, только того…, не в себе с утра.

— Свежая значит, непуганая, как звать?

— Лена.

— Михей, честный рейдер с командой. Нельзя здесь шуметь, тут такое прибежать может, что шумелка больше не пригодится.

— Ага, прибегало уже, там внутри торчит, морда размером с холодильник.

Михей разом насторожился и подобрался.

— Зевс, бегом проверь, что внутри.

Из машины выпрыгнул лысый подтянутый парень, подвижный и на все готовый, как взведенная пружина, не выпуская из рук автомат, аккуратно заглянул в церковь и юркнул внутрь. Прямо вылитый Егерь, только без усов и моложе лет на двадцать. Рейдер возился так долго, что командир начал нервничать и стискивать пулемет. Лицо вернувшегося Зевса было в крайней степени озадачено.

— Наш рубер, дохлый, свежий, пар идет, не потрошенный.

— Убит кажется этим — в руке Зевса как кролик за уши висели остатки боевого стрампона с размочаленным концом.

— Жук, движок не туши, встань за пулемет, сам посмотрю.

Медведистая фигура метнулась в открытую дверь, Михей одним взглядом оценил разгром и направился к жуткой морде с фиолетовым языком. Из влажных ноздрей продолжали сочиться редкие черные капли, застывая на полу. Поднял веко, закрывающее глаз как печная заслонка.

— Глаза кровью залиты, один на ниточке висит, второй вытаращен так, будто перед смертью что-то очень нехорошее увидел, или … почувствовал.

— Это же как его надо было, чтобы он так язык вывалил? Подмени Жука, если он это своими глазами не увидит — никогда не простит.

Сверху что-то закопошилось и за шиворот посыпалась труха. Сгорбленная фигурка шевельнулась, разглядывая чужаков. Михей задрал голову, сделал рупор из ладоней и прокричал:

— Святой отец, подбросить в хорошее место?

Сверху понеслось, с вдохновением, — Дом ее — место смерти и тропа приведет к погибели!

— Зазвала она их в глубины преисподней, — голос окреп, наливался мощью, — И будет проклято чрево ее до девятого колена.

— Батюшка, жить хочешь? Спускайся.

— Иже закрыты врата для входа души в обитель Небесную, и гореть ей в огне и сере.

— Обесчещено Слово, — с небес грянуло так, будто завопил весь церковный хор, — Лишено мироздание единства, и во веки веков мы во власти демонов по Завету.

— Гляди, как чешет! Похоже случай тяжелый, с психиатрами у нас не очень.

Зевс потоптался на месте, — Я тоже звал, ругается и карами небесными грозит.

— Ну и хер с ним, отдельного приглашения не дождется.

— Жук, чего завис, дохлого рубера никогда не видел? Коренастый чернявый рейдер с ровными подстриженными усиками получил подзатыльник, и засуетился обиженно, — Такого не видел, погоди, на телефон сниму, в стабе показывать буду.

Михей выдернул из разгрузки нож, подошел к оскаленной